marxist historian Эрик Хобсбаум определял длинное 19-е столетие как период, охватывающий Французскую революцию 1789 года до Первой мировой войны 1914 года; это время было отмечено значительными промышленными, социальными и политическими изменениями, которые сформировали современное западное общество.
Чтобы понять трансформации, которые Британия пережила за последние четыре десятилетия, необходимо углубиться в длинные 1980-е, период, который начался с премьеры «Bullseye» на ITV 28 сентября 1981 года и завершился с последним эпизодом 8 июля 1995 года.
Тем не менее, суть «Bullseye» продолжает жить. Этой Рождество,Quiz с темой дартса — когда-то с юмором названный вторым по популярности в своём роде — вернётся, с участниками, которые будут соревноваться под пристальным наблюдением Фредди Флинтоффа.
Для многих «Bullseye» никогда не исчезал. Каждый вечер оригинальные эпизоды транслируются на Challenge, канале для викторин, скрытом в недрах Freeview. Он напоминает культурный символ, подобный «Крысолову» Агаты Кристи. Знакомые лица, такие как Джим Боуэн, комментатор Тони Грин и обычные участники Британии Маргарет Тэтчер, вновь оживают, воспроизводя свои моменты времени.
Как зритель, я глубоко увлекся этими повторами. Хотя я родился всего за несколько дней до того, как Боуэн в последний раз продемонстрировал приз-Star Bully, и мне, конечно, не удалось увидеть пик просмотров, привлекшего 17 миллионов британских домов, я нахожу радость в этом развлекательном проекте. Несмотря на свою молодость, «Bullseye» продолжает резонировать как золотая нить, вплетённая в нашу коллективную память о популярной культуре.
Даже те, кто незнаком с его оригинальным показом, могут понять его значимость. Були, одетый в ярко полосатую одежду дартсмена, приобрёл почти иконный статус, сопоставимый с известными персонажами, такими как Микки Маус. Культурно, фразы, связанные с «Bullseye» и его товарами, вошли в лексику, часто повторяемую как фанатами, так и ностальгирующими зрителями.
С иронией, создатели Netflix могут тратить огромные ресурсы, пытаясь запечатлеть такой вид долговечного привлекательности, но утверждение Боуэна, что «вы не можете обойтись без немного Були», действительно актуально.
Вступление Боуэна в первом эпизоде воплощает его очарование: «Это игра о самом популярном в стране indoor спортивном мероприятии. Это игра о общих знаниях и навыках игры в дартс. И всё это о выигрыше наличности и фантастических призах». «Bullseye» сыграл важную роль в демонстрации рабочего класса на национальном телевидении, рассказывая их истории с аутентичностью, возможно даже более эффективно, чем известные режиссёры, такие как Кен Лоуч, или историки, такие как Хобсбаум.
Если вы лишь смутно вспоминаете шутки Боуэна в баре или странный ассортимент призов — что случилось со всеми этими скоростными лодками? — то, что удивительно, так это то, как шоу позволяло реальным людям быть самими собой. Шоу отклонилось от типичной драматизированной нарративности, часто представляемой в истории.
Первый эпизод представил двух участников из Порт-Талбота и две молодые пары из Барнсли и Элгина. Их непринуждённые беседы отражали атмосферу местного паба, наряженного в наряды, которые могли бы вызвать смех в современных условиях: формальные платья, воротники и галстуки, дополненные толстыми очками и экстравагантными химчистками.
Боуэн, легко узнаваемый своей морщинистой физиономией и широким акцентом ланкаширца, олицетворял дух шоу. Он родился всего девять месяцев после усыновления, работал мусорщиком, прежде чем смог начать карьеру преподавателя физкультуры, занимаясь вместе со стендап-комиком Бернаром Мэннингом.
В начале Bullseye Боуэн было 44 года, и к концу сериала ему исполнилось 60. Если бы он был жив сегодня, его могли бы принять за 70. Его чувство юмора часто было жестоким; он шутил о парах, которые лишены семьи — «Нет детей? Должно быть, приятно, скользить вниз по тому столбу, не так ли?» Ответы на правильные ответы часто включали фразы, такие как «хорошая девочка» — резкий контраст с сегодняшними чувствами.
Участие в Bullseye вызыва дрожалку по отношению к Британии, которая кажется далекой памятью: месту, где владельцы пабов заводили дружбу с местными лавочниками, колледж подготовки учителей хвастался своей командой женщин по дартсу, и белые участники доминировали в общественной жизни. Выиграть £170 наличными было ощутимым достижением.
Когда Боуэн дразнил пару участников из Эссекса, используя изысканный акцент, это изображало потерянную перспективу на мечты о новых городах. Другому участнику из Экстера он размышлял о детских мечтах — «Все хотели стать машинистами, верно?»
Такие взгляды отражают культурную морскую карту предположений, от которых современная Британия отдаляется, иногда с положительной стороны. Недовольство прошлым сохраняется, поскольку освежает тот факт, что мы больше не видим ведущих, обращающихся к участницам с замечаниями, такими как «Вы сели на диету, не так ли? Сколько веса вы потеряли?»
В свои последние годы Боуэн оглядывался на своё время на шоу с комбинацией юмора и презрения, ссылаясь на случаи, когда участники оказались менее сообразительными, чем ожидалось. Один особенно смешной момент связал неправильное прочтение вопроса о Президенте Кеннеди, проявляя удивительную недостаток общей осведомлённости среди некоторых участников.
Несмотря на комический оттенок Боуэна, ранние шоу продемонстрировали неожиданную глубину знаний участников, которые могли справляться с вопросами, охватывающими такие темы, как библейская история и причудливые ссылки на поп-культуру.
Тем не менее, с прогрессом сериала что-то ценное начало испаряться— признание того, что участники рабочего класса могли радоваться получению обыденных призов и всё ещё обсуждать исторические контексты, такие как забастовки рабочих времён Рональда Рейгана или географическую значимость перевала Кхайбер.
Эта глубина оставалась представленной в первоначальных эпизодах, сокращаясь по мере роста известности тезиса Тэтчер и расширения коммерческого телевидения. Призы стали более экстравагантными, а тематика сместилась от искренних знаний к популярности знаменитостей.
Путешествие Bullseye отражало эволюцию дартса в Британии. То, что когда-то служило первичной телевиденной платформой для дартса, теперь превратилось в высокострессовый спорт, регулярно освящаемый средствами массовой информации. Игроки, которые когда-то могли участвовать в Bullseye как скромные участники, теперь являются звёздными спортсменами с существенными доходами.
Несмотря на ностальгическую связь Bullseye с игрой, суть дартса драматически изменилась с окончанием шоу. Когда мы оглядываемся на прошлое, становится горько-сладко осознавать, что, несмотря на то, что профессиональные дартс теперь пользуются непрекращающимся вниманием СМИ, культурные реликвии Bullseye остаются милым, но угасимым образом прошлого.
Простите мой скептицизм, но я не считаю эту трансформацию полностью положительной. Визит Боуэна в Оксфордский союз в 1992 году был встречен с теплом — резкий контраст с реальностью современных развлекательных зрелищ, которые могут оставить его в недоумении.
